Об Александре Ивановиче Введенском и его вкладе в русскую культуру написано немало. Обычно о нем пишут как о литераторе, принадлежавшем к кружку ОБЭРИУ, и в сознании читателя Введенский — в первую очередь — поэт-обэриут. Между тем, поэтический корпус  (далее – Корпус) выдает при поиске всего 57 стихотворений, написанных Введенским, включая стихи, вошедшие в драматические и прозаические произведения. Для сравнения, у обэриутов Хармса, Заболоцкого и Вагинова в Корпусе находится 405, 213 и 196 стихотворений, соответственно. Только у практически никому не известного члена ОБЭРИУ Игоря Бахтерева так же мало стихов, как у знаменитого Введенского — 54. Вообще же для того, чтобы в России считаться поэтом, надо иметь несравненно больше стихотворных произведений. Скажем, при поиске по фамилии «Пушкин» Корпус дает 957 документов, «Лермонтов» — 474, «Пастернак» — 531, «Цветаева» — аж 1468. Но погиб Введенский в возрасте 37 лет, как и подобает русскому поэту.

Что представляют собой указанные 57 стихотворений Введенского? Всего два текста имеют очевидный смысл, общепринятое строфическое строение, классический размер и рифму. Первое — это стихотворение «Играет на корнете-а-пистоне», написанное в 1920 г., второе — стихотворение «Элегия», написанное в 1940 г. В остальных 55 стихотворных произведениях чего-то из перечисленных признаков поэтического текста не хватает; это, так сказать, «особая поэзия» — тексты с элементами абсурда, с вольным метром, без строф, и подчас с непривычной рифмовкой. «Играет на корнете-а-пистоне» — юношеское стихотворение, написанное 16-летним Введенским, и как таковое представляющее ограниченный интерес. Единственным текстом, написанным зрелым поэтом в классической манере, является «Элегия». О том, что в«Элегии» “хотел сказать автор” я писал ранее. Теперь мне хотелось бы рассмотреть вопрос о том, какое место этот «поздний шедевр Введенского, написанный классическим ямбом» занимает в русской поэзии вообще.

«Элегия» состоит из 9 восьмистиший, каждое из которых состоит из шести стихов четырехстопного ямба (Я⁴) и двух стихов трехстопного ямба (Я³), имеющих женские (Ж) окончания, расположенных следующим образом (aaabcccb):

1. Я⁴ – a – Ж
2. Я⁴ – a – Ж
3. Я⁴ – a – Ж
4. Я³ – b – Ж
5. Я⁴ – c – Ж
6. Я⁴ – c – Ж
7. Я⁴ – c – Ж
8. Я³ – b – Ж

Ямбом, в частности четырехстопным, написано очень большое число русских стихов (54% пушкинских строк — это Я⁴)^[1]. За период с 1800 г. по 1941 г. Корпус дает 29 644 документа, написанных ямбом, из них 455 – восьмистишия, и из них 9 со всеми женскими рифмами:

1. А. И. Введенский. Элегия (1940)
2. В. В. Державин. Осенний вечер (1930)
3. В. Я. Брюсов. «Еще раз, может быть, в последний…» (1921)
4. И. Северянин. Prelude (1911)
5. И. Северянин. Грандиоз (1910)
6. К. Д. Бальмонт. С высокой башни (1907)
7. К. Д. Бальмонт. С высокой башни 
8. К. Д. Бальмонт. Различные (1903)
9. А. А. Григорьев. «Бывают дни… В усталой и разбитой…» (1846)

Восьмистишия с рифмовкой aaabcccb с разными рифмами (мужскими, женскими, дактилическими) обнаружены в Корпусе всего в трех случаях, и все три стихотворения принадлежат перу Афанасия Фета. Это:

1. «Чуждые огласки…» (1887): Х³: ЖЖЖМ:ЖЖЖМ
2. «О, не вверяйся ты шумному…» (1874-1886): Д³: ДДДМ:ДДДМ
3. «Помнишь тот горячий ключ…» (1870): Х⁴⁺²: МММЖ:МММЖ

Таким образом, до 1941 года «Элегия» – это единственное русское стихотворение, написанное четырех- и трехстопным ямбом с рифмовкой aaabcccb и со всеми женскими рифмами. Выходит, что “поэт-авангардист” и тут сделал нечто такое, чего никто не делал до него, но придал этому “нечто” привычный, классический вид.

В свое время Юрий Лотман заметил, что «Элегия» по звучанию напоминает «Бородино» Лермонтова, с той разницей, что в «Бородине» семь стихов, а не восемь, и в трехстопных стихах рифма мужская.

1. Я⁴ – a – Ж
2. Я⁴ – a – Ж
3. Я³ – b – М
4. Я⁴ – c – Ж
5. Я⁴ – c – Ж
6. Я⁴ – c – Ж
7. Я³ – b – М

Лотманом же высказывалось соображение, что для своего антигероического и, по сути, антипатриотического стихотворения Введенский выбрал в качестве модели одно из самых героических и патриотических стихотворений русской поэзии —«Бородино». И что заглавие («Элегия»), эпиграф («Так сочинилась мной элегия // о том, как ехал на телеге я»), героическая ритмика, с одной стороны, и антигероическое содержание, с другой стороны, как раз и передают настроение абсурда советской предвоенной действительности.

«В “Элегии” А. Введенского возникает конфликт между мажорным строением ритмики, отчетливо вызывающим в сознании читателя “Бородино” Лермонтова, и трагической интонацией на уровне лексики, перебиваемой сниженно-бытовыми элементами, которые в ином контексте могли бы звучать комически».

М.Ю.Лотман, Анализ поэтического текста.^[2]

Вопрос о степени похожести «Элегии» и «Бородина» показался мне интересным. Я произвел измерение долготы прочтения обоих стихотворений, и получил следующие результаты (средние значения по всем строфам, в секундах):

Строка	Элегия	Бородино
1	2.34	2.07
2	2.22	1.97
3	2.14	1.43
4	1.85	2.1
5	2.13	1.92
6	2.41	1.86
7	2.06	1.24
8	1.69

 

На графике это выглядит так:

Однако, если сдвинуть строфу «Бородина» на одну строчку вперед, то ритмы обоих стихотворений почти совпадут. Посудите сами: графики очень похожи.

Иными словами, если бы «Бородино» звучало так:

1. Когда б ты не страдал угаром…
2. Скажи-ка, дядя, ведь не даром
3. Москва, спаленная пожаром,
4. Французу отдана-то?
5. Ведь были ж схватки боевые,
6. Да, говорят, еще какие!
7. Недаром помнит вся Россия
8. Про день Бородина-то!

Восьмистишие Я⁴+Я⁴+Я⁴+Я³+Я⁴+Я⁴+Я⁴+Я³, со всеми женскими окончаниями и рифмовкой aaabcccb, то есть в точности как «Элегия». Однако мы должны признать, что несмотря на приведение «Бородина» к виду «Элегии», первое продолжает звучать героически, а второе – трагически. Значит дело не в клаузулах и не в числе стихов в строфе. А в чем же?

***

Для начала посмотрим, какие слова составляют оба стихотворения. Всего в «Элегии» 289 слов, а «Бородине — 412. Самыми частыми словами в обоих стихотворениях являются слова односложные, или моносиллабы (более трети всех слов). В «Элегии» 34.9% моносиллабов (24.9% безударных), в «Бородине» — 34% (20.9% безударных). В целом в русском четырехстопном ямбе односложные слова составляют 10.8%, в прозе – 6.3%^[3]. Односложные безударные слова у Введенского открывают 35 строчек из 72 (49%). Чтец-декламатор может поспорить со мной и сделать некоторые из этих открывающих стих моносиллабов ударными, особенно при наличии первого пиррихия в том же стихе:

…их бесконечные аршины…

…Нам восхищенье неизвестно…

…Мы ничего почти не значим…

Тогда процент безударных моносиллабов в обоих стихотворениях практически сравняется. В «Бородине» стих открывается с безударного моносиллаба 43 раза (44%), с ударяемого — 11 раз (11.2%), причем после ударного первого односложного слова первый пиррихий следует в половине случаев. Вообще же вопрос об ударности первого односложного слова является непростым. Речь идет о двух просодических уровнях — лексическом и фразном^[4]. “Особую трудность в классическом русском стихе, – пишет А.Н. Колмогоров, – в первую очередь в двусложных размерах… представляют ударения на местоимениях, наречиях, вспомогательных глаголах…”^[5]. Читают стихи тоже все по-разному: кто-то скандирует, что-то завывает, а кто-то читает “с выражением”. Поэтому я присвоил себе право самостоятельно решить вопрос ударности первого моносиллаба в наших двух стихотворениях.

Ударных моносиллабов в «Элегии» —10%; в «Бородине» — 13.1%; в «Евгении Онегине» — 10.9%, в «Демоне» Лермонтова — 11.1%, в одах Ломоносова (за 1746-54 гг.) — 11.5%. На втором месте по частоте в «Элегии» идут слова амфибрахические (трехсложные слова с ударением на втором слоге) — 22.5%; в «Бородине» таких слов 15.8%. В «Демоне» амфибрахических слов 28.6%, в одах Ломоносова — 29.4%, в«Евгении Онегине» – 26.5%. В «Элегии» стих замыкается амфибрахическим словом в 62.5% случаев, а в «Бородине» в два раза реже — только в 31.6%. Это очевидно связано с тем, что в «Элегии» 100% рифм женские, а в «Бородине» — только 71.4%. Ямбических слов (бисиллабов с ударением на втором слоге) в «Элегии» — 15.9%, в «Бородине» — 13.1%, в«Евгении Онегине» — 26.8%, у Ломоносова — 23.2%, в «Демоне» — 27.3%. Хореических слов (бисиллабов с ударением на первом слоге) в «Элегии» — 15.5%, в «Бородине» — 20.9%, в «Евгении Онегине» — 11.7%, у Ломоносова — 11.3%, в «Демоне» — 9.1%. Анапестических слов в «Элегии» — 1.0%, в «Бородине» — 2.4%, в «Евгении Онегине» — 6.3%, у Ломоносова — 4.9%, в «Демоне» — 6.5%. 4-сложных слов с ударением на 3-м слоге: в «Элегии» — 2.8%, в «Бородине» — 4.4%, в «Евгении Онегине» — 4.5%, у Ломоносова — 7.3%, в «Демоне» — 4.0%. Дактилические слова: в «Элегии» — 2.8%, в «Бородине» — 2.9%, в «Евгении Онегине» — 3.6%, у Ломоносова — 2.8%, в «Демоне» — 3.9%.

	Моно Удар	Хорей	Ямб	Дактиль	Амфиб	Анапест
Элегия*	10.0	15.5	15.9	2.8	22.5	1.0
Бородино*	13.1	20.9	13.1	2.9	15.8	2.4
Евгений Онегин**	10.9	11.7	26.8	3.6	26.5	6.3
Лермонтов (Демон)**	11.1	9.1	27.3	3.9	28.6	6.5
Ломоносов (Оды 1746-54)**	11.5	11.3	23.2	2.8	29.4	4.9

*- Данные мои, **- Данные Б. Томашевского^[6]

Томашевский пишет: «Из остальных слогосочетаний сравнительно чаще других [встречаются] слова типа “Иноплеменные” [6-сложное слово с ударением на 4-м слоге] — около 1%, прочие же комбинации слогов весьма редки. При этом нет слов, которые оканчивались бы более чем на три неударяемых слога, и начинались бы более чем на четыре, если не считать одного слова — “коленопреклоненный” (Евгений Онегин, гл. VII, строфа 37, стих 6). В «Бородине» мы видим 28 (6.8%) четырехсложных слов (одно слово с ударением на первом слоге, 6 — на втором, 18 — на третьем и 3 — на четвертом), и всего одно пятисложное слово (0.2%) с ударением на четвертом слоге («зашевелилось»). Иное дело в «Элегии»: 14 (4.8%) четырехсложных слов (одно слово с ударением на первом слоге, 4 — на втором, 8 — на третьем и 1 на четвертом), зато еще имеется 10 (3.5%) пятисложных слов (одно слово с ударением на первом слоге, 6 — на втором, 2 — на третьем и 1 — на четвертом). Более чем на три неударяемых слога в «Бородине» ни одно слово не заканчивается, а в «Элегии» одно такое слово есть — “пиршественными”. То есть, всего в «Бородине» длинных слов (4- и 5-сложных) — 29, или 7.0%; в «Элегии» — 24 слова, или 8.3%. Двухсложных слов в «Элегии» — 88 (30.4%), в «Бородине» — 140 (34.0%), трехсложных в «Элегии» — 76 (26.3%), в «Бородине» 87 (21.1%). Частота 4- и 5-сложных слов с такими же ударениями в четырехстопном ямбе по данным Гаспарова (ссылающегося на Томашевского)  – 13.4%.

Распределение слов по числу слогов, в %.

	1-сложные ударные	2-сложные	3-сложные	4-сложные	5-сложные
Элегия*	10.0	30.4	26.3	4.8	3.5
Бородино*	13.1	34.0	21.1	6.8	0.2
4-стопный ямб**	10.8	38.4	36.4	10.5	2.9

*- Данные мои, **- Данные Гаспарова/Томашевского

Таким образом мы видим, что в отношении “сложности” слов большой разницы между «Элегией» и «Бородином» не наблюдается. Частоты соответствуют таковым в четырехстопном ямбе вообще, с тенденцией к преобладанию в «Элегии» более длинных слов, а в  «Бородине» – более коротких. А как обстоят дела с ритмической формой?

Г.А. Шенгели описал восемь ритмических форм четырехстопного ямба, из которых реально встречаются шесть со следующими частотами распространенности по данным анализа 10 тысяч строк у десяти поэтов (Пушкин, Фет, Брюсов, Блок и т.д.):

 

№ Формы	Обозначение	Частота (%)	Пиррихий	Пример
I	П0	29%	Полноударная	Где лес глядит в полей просторы…
II	П1	8%	Пиррихий на первой стопе	Воспоминанье мним как дерзость…
III	П2	8%	Пиррихий на второй стопе	Беспечную забыли трезвость…
IV	П3	45%	Пиррихий на третьей стопе	Возница хилый и сварливый…
VI	П1,3	9%	Пиррихий на первой и третьей стопах	Их бесконечные аршины…
VII	П2,3	1.0%	Пиррихий на второй и третьей стопах	Над пиршественными столами…

Шенгели эти формы описал и пронумеровал так, как показано в табличке сверху. Потом Тарановский их опять описал в книге “О поэзии и поэтике”^[7], ссылаясь на книгу Томашевского “О стихе”. Но таблица у Томашевского совершенно загадочная.

Сам же Тарановский нумерует ритмические формы таким образом и дает такие частоты для четырехстопного ямба XVIII-XIX веков и теоретического ямба, полученного статистическими методами (в %):

№ Формы	Пиррихий	Теоретический ямб	XVIII век	XIX век	Пример
I	П0	17.7	31.1	24.9	Одним дыша, одно любя
II	П1	8.0	3.4	6.7	Береговой ее гранит
III	П2	26.4	18.7	3.0	На лаковом полу моем
IV	П3	26.9	41.9	54.0	Была ужасная пора
V	П2,3	6.9	1.5	0.2	Изволила Елисавет
VI	П1,3	14.0	3.4	11.2	Порфироносная вдова

Далее каждый автор пользуется своей нумерацией и получается полная путаница. Поэтому, во избежание этой путаницы, я буду обозначать не номера форм по Томашевскому, Шенгели или Тарновскому, а непосредственно указывать форму пиррихия.

Ритмические формы 3-стопного ямба, в %. «Элегия» и «Бородино» —счет мой, Державин и Пушкин — К. Тарановского^[8].

Форма	П0	П1	П2
Элегия	61.1	11.1	27.8
Бородино	50.0	14.3	35.7
Державин	48.7	9.3	42.0
Пушкин	42.4	1.1	56.5

В 3-стопных стихах «Элегии» пиррихиев нет (П₀) в 61.1% случаев, П₁ — 11.1%, П₂ — 27.8%. В 3-стопных стихах «Бородина» пиррихиев нет в 50.0% случаев, П₁ — 14.3%, П₂ — 35.7%.

График ритмических форм 3-стопного ямба.

Профиль ударности в 3-стопных ямбах.

Икты	I	II	III
Элегия	88.9	72.2	100
Бородино	92.2	64.3	100
Державин	90.7	58.0	100
Пушкин	98.9	43.5	100

График профиля ударности в 3-стопных ямбах.

Трехстопными ямбами в «Элегии» и «Бородине» написано всего 18 и 28 стихов, соответственно, то есть не так много. Куда больший интерес представляет основной метр – четырехстопный ямб, которым в «Элегии» написано 54 стиха, а в «Бородине» – 70.

Таблица ритмических форм 4-стопного ямба, в %. «Евгений Онегин», оды Ломоносова 1746-1754 годов и «Демон» Лермонтова анализировал Томашевский в книге “О стихе”, ямбы с 1814 по начало XX века — Тарановский в книге “О поэзии и поэтике”. Данные по «Элегии» и «Бородину» — мои.

Форма	П0	П1	П2	П3	П1,3	П2,3
Элегия	27.8	3.7	14.8	40.7	9.0	3.7
Бородино	46.9	5.1	21.4	23.5	3.1	0.0
Евгений Онегин	26.7	6.6	9.7	47.5	9.0	0.5
Ломоносов (Оды)	22.8	1.8	24.4	46.7	2.3	2.0
Лермонтов (Демон)	26.6	5.6	7.5	51.0	8.9	0.4
1814-1820 гг.	27.2	5.2	10.9	48.3	7.1	1.4
XIX в. старшее поколение	31.0	7.6	7.4	45.6	8.0	0.4
XIX в. младшее поколение	24.9	6.7	3.0	54.0	11.2	0.2
Начало XX в.	30.0	7.9	11.2	40.9	8.6	1.4
Теоретический ямб	17.7	8.0	26.4	26.9	14.0	6.9

 

График ритмических форм 4-стопного ямба.  По данным Тарановского (“О поэзии и поэтике”) . Ритмические формы теоретического ямба вычисляла Н. Рычкова (данные приводятся Тарановским там же).

Анализировал 4-стопный ямб и А.Н.Колмогоров в “Трудах по стиховедению”, что дает нам возможность провести дополнительные сравнения двух наших стихотворений.

Форма	П0	П1	П2	П3	П1,3	П2,3
Элегия	27.8	3.7	14.8	40.7	9	3.7
Бородино	46.9	5.1	21.4	23.5	3.1	0
Ломоносов 1741	95	0.7	2.5	1.8	0	0
Державин 1781-85	27.2	4.8	22.6	40	4.8	0.6
Жуковский “Шильонский узник”	32	6.2	12	40.3	7	2.4
Жуковский 500 стихов	26.8	5.4	16.8	39.6	8.8	2.6
Баратынский “Пиры”, “Эда”	28.1	9.4	1.7	51.3	9.4	0.1
Полежаев “Чир-Юрт”	19.7	4.5	0.4	64.4	11.4	0
Блок “Возмездие”	27.7	6.5	14.6	39.1	10	2.1
Белый “Пепел”	12.8	8.1	36.6	28.1	10.8	3.7
Белый “Первое свидание”	17.6	7.7	10.4	44.7	19.4	0.2
Багрицкий 200 стихов	18.2	5.5	17.2	37.2	15.5	6.4
Теоретический ямб	11.2	6.7	26.8	28.4	14.8	11.8

 

На графике это выглядит вот так:

 

Профили ударности в 4-стопном ямбе, в %.

Икты	I	II	III	IV
Элегия	87.0	79.2	59.7	100
Бородино	81.4	84.3	73.5	100
XVIII в.	93.2	79.7	53.2	100
1814-1820 гг.	87.7	87.7	43.2	100
XIX в. старшее поколение	84.4	92.2	46.0	100
XIX в. младшее поколение	82.1	96.8	34.6	100
Начало XX в.	83.5	87.4	49.1	100
Начало советской эпохи	82.2	87.2	46.8	100
Крылов	91.7	88.1	61.4	100
Языков	77.3	98.7	32.2	100

 

График профилей ударности в 4-стопном ямбе.

В целом мы видим, что профили ударности в «Элегии» и в «Бородине» более или менее близки друг к другу. При этом трехстопные стихи в обоих стихотворениях ближе к Державину, чем к Пушкину. Четырехстопные стихи «Бородина» стоят особняком по отношению ко всем стихам, анализированными всеми исследователями. Четырехстопные стихи «Элегии» ближе всего к поэзии Крылова, и недалеко ушли от теоретических, или естественных ямбов. Доля ударных слогов к безударным в «Элегии» (T/B) = 220/320 = 0.69; доля безударных слогов к общему числу слогов (B/S) = 320/540 = 0.59.В «Бородине» эти же отношения соответственно имеют вид: T/B = 327/498 = 0.66, B/S = 498/825 = 0.60. То есть, ни в том, ни в другом стихотворении B/S не равно T/B. Эти цифры понадобятся нам при рассуждении на тему о «золотом сечении».

По ритмической форме «Элегия» и «Бородино» различаются существенно: так в «Бородине» вообще нет П_2,3, а П_1,3 в «Элегии» наблюдается почти в 3 раза чаще, чем в «Бородине». В «Бородине» же иногда наблюдается такое явление как спондей (5 раз в первой стопе), а в «Элегии» спондеев нет вовсе. Следует отметить, что я не считал за пиррихий пропуск ударения на втором слоге в том случае, если ударение со второго слога переносилось на первый слог в первом ударном односложном слове («Вам не видать таких сражений»). Шенгели считает (и основывает свое утверждение на хронометраже произнесения по пленкам звукозаписи) стихи П_1,3 — самыми быстрыми, П₁ и П₃ — на 15% медленнее, полноразмерные стихи и стихи П₂ — на 30% медленнее, а П_2,3 – самыми медленными. Выходит, пишет Шенгели, что «вторая стопа является каким-то особенным пунктом, пропуск ударения на котором замедляет произнесение». Если взять не только четырехстопные строки, а все стихотворение Введенского, то пропусков ударения на 2 стопе мы насчитаем 20.9%. Далее Шенгели пишет: «Утрата ударения на второй стопе, “опорной”, может сбить ощущение размера; поэтому строку с таким пиррихием приходится выговаривать отчетливее, выделяя каждый слог, оберегая полуударение; отсюда и замедленность». Следует заметить, что в «Элегии» обе строчки с П_2,3 находятся в последней строфе (“Над пиршественными столами” и “Исчезнувшее вдохновенье”). Кроме того, утверждение Шенгели относительно «ускорения» в строках с П_1,3 отнюдь не бесспорно. Большинство стихов в «Элегии» звучит напевно, плавно, за исключением разве что полноразмерных, как трех-, так и четырехстопных. Таких полноразмерных стихов в «Элегии» чуть больше трети — 36.1% (из них 42% — трехстопные).

Томашевский приводит данные о распределении пиррихиев по строкам, (правда — исключительно в четверостишиях), и сообщает нам, что наиболее распространенной и «гармоничной» формой построения четверостишия является такая:

1. П₀ (полноударная)
2. П₃
3. П₁
4. П_1,3

«Суть в том, — пишет Томашевский, — что здесь осуществлен плавный последовательный переход от “медленной” строки к более “быстрой”, и к еще более “быстрой”, и к самой “быстрой”, причем дана симметрия ускорения: первая строка — без пиррихиев; во второй пиррихий стоит на третьей стопе, облегчая вторую половину строки: в третьей он стоит на первой стопе, облегчая первую половину строки; и в последней строке он стоит на первой и третьей стопах, облегчая начало строки и конец».

В общем, как ни крути, получается, что «Элегия» – совершенно обычное, привычное стихотворение, похожее на большинство четырехстопных ямбов XIX века. А «Бородино», как раз наоборот. Авангардист Введенский сочинил классическое стихотворение, а классик Лермонтов – авангардное.

***

Однако, одно дело – считать профили ударности и ритмические формы, а другое дело – реальное звучание стихотворения. В свое время Томашевский рассчитал по звукозаписям 4-стопного ямба долготы строк с разным расположением пиррихиев. Посмотрим, как обстоит с этим дело в «Элегии» и в «Бородине» в сравнении с данными Томашевского.

Хронометраж звукозаписи дает нам следующие средние значения долготы различных ритмических форм 3- и 4-стопного ямба, в секундах:

Форма	Томашевский	Элегия	Бородино
Я3 П0	НД*	1.84	1.44
Я4 П0	2.22	2.43	2.13
Я3 П1	НД	1.57	1.27
Я4 П1	1.92	2.04	1.93
Я3 П2	НД	1.70	1.22
Я4 П2	2.16	2.16	1.95
Я4 П3	2.00	2.17	1.87
Я4 П1,3	1.60	2.01	1.40
Я4 П2,3	1.89	2.02	НС**

*(НД) — нет данных, **(НС) — нет стихов.

График долготы строк в «Элегии», в секундах:

Таблица: Долгота строк в «Элегии», в секундах:

Номер строки	Средняя долгота	Стандартное отклонение
1	2.34	0.43
2	2.22	0.32
3	2.14	0.28
4	1.85	0.36
5	2.13	0.27
6	2.41	0.44
7	2.06	0.42
8	1.69	0.39

Длинные строки распределены по строфам так (первая цифра — номер строфы, вторая — номер строки): I – 6; II – 2, 3; III – 1, 6; VI – 2, 6, 7; V – 5; VI – 6; VIII – 1; IX – 1. Первая строка длинная в 3-х строфах, шестая — в 4 строфах из 9-ти (33% и 44%, соответственно). Коротких строк всего пять и распределены они так: III – 8; V – 7, 8; VI – 4; IX – 8. Восьмая строка короткая в 3 строфах из 9-ти (33%). Средняя долгота трехстопных строчек на 17-23% короче четырехстопных.

График долготы строк в «Бородине», в секундах:

Таблица долготы строк в «Бородине», в секундах:

Номер строки	Средняя долгота	Стандартное отклонение
1	2.07	0.51
2	1.97	0.31
3	1.43	0.41
4	2.10	0.44
5	1.92	0.23
6	1.86	0.29
7	1.24	0.34

Длинные строки распределены по строфам более или менее случайным образом (первая цифра — номер строфы, вторая — номер строки): III – 4; V – 1; VIII – 2, 4; X – 1; XII – 4; XIII – 1. Первая строка длинная в 3 строфах, четвертая — в 2-х строфах из 14-ти (21% и 14%, соответственно). Короткие строки очевидно связаны с трехстопными строками и распределены так: I – 3, 7; II – 3, 7; III – 3, 7; IV – 6, 7; V – 3, 6, 7; V – 1, 2 ,7; VI – 3; VII – 3; VIII – 1, 7; IX – 5,7; X – 3, 7; XI – 3; XIII – 4, 7; XIV – 3,7. Третья строка короткая в 9 строфах, седьмая — в 11-ти (64% и 79%, соответственно). Средняя долгота трехстопных строчек на 29-36% короче четырехстопных.

Отсюда мы можем сделать следующие выводы:

Во-первых, 3-стопные стихи короче 4-стопных при тех же пиррихиях в обоих стихотворениях: в Элегии Я³ П₀ короче Я⁴ П₀ на 24%, в Бородине — на 33%; в Элегии Я³ П₁ короче Я⁴ П₁ на 23%, в Бородине — на 34%; в Элегии Я³ П₂ короче Я⁴ П₂ на 21%, в Бородине — на 37%.

Во-вторых, стихи одной и той же ритмической формы в Элегии в среднем на 18% длиннее, чем в Бородине.

В-третьих, минимальная долгота стиха в Элегии (0.91 сек) на 12% короче минимальной долготы в Бородине (1.03 сек), а максимальная долгота в Элегии (3.00 сек) на 4% длиннее.

В-четвертых, средняя долгота стиха в Элегии составляет 2.10 сек при стандартном отклонении 0.42 сек, в Бородине эти показатели составляют 1.80 сек и 0.47 сек, соответственно (p = 1.1 х 10^-5). Т.е., действительно, чем больше в стихе пиррихиев, тем меньше длительность звучания стиха. Расположение же «долгих» и «коротких» строк в строфе более или менее случайно, важно только то, что они есть в некоем «достаточном для гармонии» количестве. Способ же, которым поэт обеспечивает долгое и короткое звучание стиха — будь то смена стопности, пиррихии, спондеи или что-то еще — зависит от воли поэта.

***

Я обещал коснуться вопроса о золотом сечении. Речь идет о статье О. Н. Гринбаума в Вестнике СПбГУ, Сер.9.2012. Вып. 2, стр. 54–67 “Гармония ритма в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Бородино»”. Гринбаум, в частности, пишет о том, что невозможно оценить процент ударности в стихотворениях, где число стоп в разных стихах в пределах одной строфы не одинаковое (как в «Бородине» и в «Элегии»). Поэтому в таких стихотворениях необходимо пользоваться каким-то другим методом оценки ритма:

«Основным инструментом практических исследований, — пишет Гринбаум, — выступает гармоническая “божественная” пропорция “золотого сечения”. Затем автор вводит понятия ритмико-гармонической точности (РГТ) и коэффициент экспрессивности ритмоощущений (К_Э). «Эти параметры, — пишет Гринбаум далее, — являются индикативными коррелятами психофизиологического процесса восприятия стиха» [курсив мой]. Затем Гримбаум проводит «ритмико-смысловой анализ» и сообщает, что все стихотворение заканчивается на оптимистической ноте.

Я не разделяю мнения автора об оптимизме строк «Плохая им досталась доля://Немногие вернулись с поля.//Когда б на то не божья воля,//Не отдали б Москвы!», но дело даже не в этом. Просто рассуждение автора о применении правила «золотого сечения» и разнообразные манипуляции с цифрами не вызвали у меня доверия. Судите сами. «Итак, — пишет Гринбаум, — “Бородино” насчитывает 798 слогов; деление этого числа на коэффициент “золотого сечения” Φ = 1.618 дает значение 493, следовательно, строка стихотворения, включающая этот 493-й слог от начала текста, и образует структурно-гармонический центр стихотворения» (это строка «и умереть мы обещали», а сам слог находится в слове «умереть»).

Как пишет Марина Загидуллина в рецензии «Новое учение о ритме» на книгу О.Н.Гринбаума “Гармония стиха Пушкина”: Учеб. пособие. — СПб., 2008. — 116 с., это учение основано на предположении, что «Для некоторого объема “S” стихотворного текста соотношение его ударных “Т” и безударных “В” слогов определяет “точечный ритм” (если его можно так назвать) для данного фрагмента стиха, а вычисленная разница ∆ между двумя соотношениями S/B и B/T есть отклонение от идеального значения “золотого сечения”, т.е. от идеального значения гармонического ритма». И далее: «О.Н. Гринбаум обращает внимание на то обстоятельство, что исходная формулировка закона “золотого сечения” (целое относится к большему так же, как большее относится к меньшему) представима с помощью системы двух уравнений (S=B+T; S/B=B/T)», где S — общее число слогов, B — число безударных слогов, T — число ударных слогов.

В 2000 году О.Н. Гринбаум защитил докторскую диссертацию «Гармония строфического ритма в эстетико-формальном измерении: На материале “Онегинской строфы” и русского сонета», где в частности доказывал, что:

«Изучение “Онегинской строфы” эталонного текста русской поэзии – романа Пушкина “Евгений Онегин”- позволяет убедиться в реальности композиционно-ритмического “золотого сечения” пушкинского стиха и градуировать шкалу ритмико-гармонической точности, получив тем самым способ сравнительного анализа эстетических качеств поэтических текстов. Изучение ритмико-гармонической организации русского классического сонета как особого вида лирико-философской поэтической формы позволило выявить структурно-тонический вид “золотого сечения”, который согласуется с лирико-философским кредо сонета и его трехчастной структурой, а также позволяет говорить о законе золотого сечения” как об имманентном структурно-тоническом факторе организации русского классического сонета».

Однако остается неясным, почему в качестве единицы измерения Гринбаум берет именно слог. Вот, например, другой лингвист В. Ю. Доберштейн в Вестнике КГУ им. Н.А. Некрасова, №2, 2008. — с. 205-206, берет вместо слогов строки, и тоже доказывает, что вся русская поэзия прекрасно укладывается в ряд Фибоначчи:

«в каждом втором стихотворении [А.С. Пушкина] имеется золотое сечение» или «А.С. Пушкин предпочитает размеры стихотворений в 5, 8, 13, 21 и 34 строк, что, в свою очередь, соответствует числам Фибоначчи».

Удивило меня, пожалуй, только то, что как же это так у солнца русской поэзии только каждое второе стихотворение имеет золотое сечение? А остальные 50%? Затем Доберштейн пишет:

«Э.К. Розенов [имеется в виду книга Э.К. Розенова “Статьи о музыке”, М: Музыка, 1982 — СВ] провел анализ стихотворения М.Ю. Лермонтова «Бородино» и установил, что оно делится на две части: вступление, состоящее из одной строфы («Скажи-ка, дядя, ведь не даром», и главная часть, распадающаяся, в свою очередь, на две равносильные части. В первой из них описывается с нарастающим напряжение ожидание боя, во второй — сам бой с постепенным снижением напряжения к концу стихотворения. Граница между этими частями является кульминационной точкой произведения и приходится как раз на точку деления его золотым сечением. Главная часть стихотворения состоит из 13 семистиший, то есть из 91 строки. Разделив ее золотым сечением (91 : 1.618 = 56.238) [у меня получилось 56.242, но это не так уж важно — СВ], можно убедиться, что точка деления находится в начале 57-го стиха, где стоит короткая фраза: “Ну ж был денек!”. Именно эта фраза представляет собой кульминационный пункт, завершающий первую часть стихотворения (ожидание боя) и открывающий вторую его часть (описание боя)».

Мы помним, что у Гринбаума кульминационный пункт приходился на 493-й слог («И умереть мы обещали») — на две строки раньше, чем у Доберштейна.

***

Вопрос о том, как отличать хорошие стихи от плохих, занимает очень многих. Задолго до того, как Гринбаум и Доберштейн высказали свои соображения насчет использования в этих целях золотого сечения и чисел Фибоначчи, М.Ю. Лотман в «Анализе поэтического текста» писал:

«Понятие “плохой” и “хорошей” поэзии принадлежит к наиболее личным, субъективным и, следовательно, вызывающим наибольшие споры категориям. Не случайно еще теоретики XVIII в. ввели понятие “вкуса” — сложного сочетания знания, умения и интуиции, врожденной талантливости». И далее: «Когда мы говорим: “Хорошие стихи — это те, которые несут информацию (всех видов), то есть не угадываются вперед”, то тем самым мы утверждаем: “Хорошие стихи — это те, искусственное порождение которых нам сейчас недоступно, а сама возможность такого порождения для которых не доказана”».

Судя по всему,«Бородино» – хорошее стихотворение. Его ритмика и ударный профиль не похожи на таковые у подавляющего большинства русских стихов.  Оценить количество информации в каждой букве или слове «Бородина» мы, вероятно, не сможем, так как для такой проверки нам понадобилось бы найти неких субъектов, которые не знают этого стихотворения, и провести эксперимент по угадыванию букв или слов. Очевидно, что как только испытуемый с некоторым трудом угадает «Скажи-ка», то уже «дядя»-то после этого он угадает безо всякого труда. Провести опыт с «Элегией» будет проще, так как не всякий младенец знает это стихотворение наизусть. Но независимо от результата такого эксперимента, мы можем уже сейчас, на основе статистического разбора, с уверенностью сказать, что «Элегия» – совершенно особое стихотворение для Введенского и, следовательно, для нас. «Элегия» – это и семантически, и поэтически – отказ от революции, отказ от авангарда, отказ от ОБЭРИУ.

---

 

[1] Г.А. Шенгели. Техника стиха. — М.: Гос.изд-во худ.лит-ры, 1960.

[2] Ю.М. Лотман. Стих как единство. Анализ поэтического текста. “О поэтах и поэзии”. — Санкт-Петербург, 1996.

[3] М.Л. Гаспаров. Русский трехударный дольник XX в. // В сборнике “Теория стиха”. – Л: Наука, 1968.

[4] Р.О. Якобсон. Об односложных словах в русском стихе. В сборнике Slavic Poetics. Essays in honor of Kiril Taranovsky. Edited by Roman Jacobson, C.H. Van Schooneveld, Dean S. Worth. The Hague, Paris. — Mouton, 1973. Стр. 239-252.

[5] А.Н. Колмогоров. Труды по стиховедению. — М.: Изд-во Моск. центра непрерывного математич. образования (МЦНМО), 2015. Стр. 181-214.

[6] Б. Томашевский. О стихе. – Л.: Прибой, 1929.

[7] Кирилл Тарановский. О поэзии и поэтике. // Серия: Studia poetica. — М.: Языки русской культуры, 2000.

[8] Кирилл Тарановский. Русские двусложные размеры. Статьи о стихе. Статистические таблицы. Под ред. Дж.Бейли. Пер. с сербс. В.В.Сонькина. — М.: Языки славянской культуры, 2010.